Рано утром 19 ноября шведы через лес внезапно подошли к русскому лагерю и заняли господствующую высоту Германсберг. После этого шведская армия развернулась в боевой порядок и начала артиллерийский обстрел русских позиции. Русские пушки отвечали. В 2 часа дня Карл бросил свои войска в атаку. Сильная метель позволила наступающим подойти незамеченными ко рву, окружавшему лагерь. Дав залп из мушкетов, шведские пехотинцы забросали ров фашинами и ворвались в лагерь. Центр русского боевого порядка был прорван, и многие офицеры-иностранцы, находившиеся на русской службе, поспешили сдаться. На правом фланге Преображенский и Семеновский гвардейские полки отбили все атаки, но это не изменило неблагоприятного для русской армии хода сражения. Левофланговая дивизия русских также дралась упорно, пока не был ранен ее командир генерал Вейде. После этого ряды дивизии расстроились, она была окружена и сложила оружие.

Конница Шереметьева бежала с поля боя в самом начале сражения, а пехота центра пришла в полное расстройство. Главнокомандующий русской армией герцог де Кроа согласился на капитуляцию. Русские войска получили право отступить к Новгороду, но оставили шведам весь свой лагерь с запасами и артиллерию.

Русская армия в битве при Нарве потеряла 4 тысячи убитыми, 2 тысячи утонувшими в реке и 12 тысяч пленными. Потери шведов составили около 2 тысяч убитых и раненых. Карл одержал полную победу над втрое сильнейшим по численности противником. Кроме того, немало уцелевших русских солдат погибли при отступлении к Новгороду от голода и холода.

Петр впоследствии так объяснил «нарвскую конфузию»: «Шведы под Нарвою над нашим войском викторию получили что есть бесспорно, но надлежит разуметь, над каким войском оную получили. Только один старый Лефортовский полк был, а два полка гвардии были только на двух атаках у Азова, и те полевых боев, а наипаче с регулярным войсками, никогда не видывали. Прочие же полки, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты; да и к тому же за поздним временем великий голод был, понеже за великими грязьями провианта привозить было невозможно. Единым словом сказать можно: все то дело, яко младенческое играние было, а искусства ниже вида. Но когда мы сие несчастье (или лучше сказать великое счастье) под Нарвою получили, то неволя леность отогнала и к трудолюбию и искусству день и ночь прилежать принудила и войну вести уже с опасением и искусством велела».

Источник - "100 великих войн", М., 2001.

Последнее обновление 22.03.2003 год