Игорь Боечин,
историк

Тревожным летом 1914 года на рейде порта Трук (Каролинские острова) вяло дымила германская эскадра - броненосные крейсера "Шарнхорст" (флагман), "Гнейзенау" и легкие крейсера "Эмден", "Нюрнберг", "Дрезден" и "Лейпциг". По планам кайзеровского морского генерального штаба с началом войны ей предстояло выйти на океанские коммуникации, чтобы топить торговые суда противника. Все было продумано - легкие крейсера станут охотиться за медлительными транспортами, а при встрече с боевыми кораблями отойдут, наведя преследователей под огонь 210-мм орудий "Шарнхорста" и "Гнейзенау". Единственное, чего опасался командующий эскадрой вицеадмирал М. Шпее, это встречи с британскими линейными крейсерами, оснащенными 305-мм орудиями и развивавшими скорость до 30 узлов.

В Труке германский адмирал получил телеграмму с предупреждением, что в самое ближнее время начнется война против стран Антанты. Он немедленно снялся с якоря и почти месяц переходил из порта в порт, умело заметая следы.

5 августа Шпее узнал о начале войны, но от набегов на коммуникации пришлось отказаться. Через неделю к Антанте присоединилась Япония, которая блокировала Циндао, единственную военно-морскую базу Германии на Дальнем Востоке. А вести боевые действия без баз было немыслимо.

Тем временем союзники собирали против Шпее внушительные силы. К бою с германской эскадрой готовились корабли английского флота, базировавшиеся на Сингапуре, в Австралии и Новой Зеландии; вышли в океан отряды Франции и Японии, но... никто из флагманов не знал, где же находится противник.

Шпее 13 августа отправил "Эмден" рейдировать в Индийский океан. "Нюрнберг" ушел на нейтральные Гавайи. Там его командир послал по обычному телеграфу (Гавайи были связаны подводным кабелем со США и Европой) донесение Шпее в Берлин, после чего отправил в условное место у берегов Чили германские транспорты с углем и соединился (опять-таки в заранее намеченной точке) с эскадрой. Пока все шло как по маслу.

30 августа германские радисты подслушали радиопереговоры двух линейных крейсеров - английского "Аустрали" и японского "Конго" и узнали, что близ Новой Гвинеи их ожидает сильный отряд французского контр-адмирала Пети. Значит, спуститься к югу, к "ревущим сороковым", чтобы обогнуть Южную Америку, стало невозможно. Тогда Шпее повернул на юго-восток и в отличие от союзников полностью прекратил переговоры по радио. План Шпее был прост - постараться незамеченным пересечь Тихий океан, сначала запутав следы, а потом обогнуть Америку, выйти в Атлантику и там дожидаться приказа из Берлина.

Только 22 сентября Шпее впервые заявил о себе, обстреляв порт на Таити. Он позволил пойти на эту диверсию, твердо зная, что на острове нет радиостанции.

А союзники напали на след неуловимого адмирала лишь 4 октября: радиостанция островов Фиджи поймала короткое сообщение Шпее, что он идет к острову Пасхи.

Англичане предполагали, что германская эскадра двинется к Чили, чтобы перехватывать там транспорты с селитрой, необходимой союзникам для производства взрывчатки, а потом наверняка попробует проникнуть в Атлантику. Альтернативы не было - в противном случае Шпее оставалось либо вступить в безнадежный бой с превосходящими силами флотов Антанты, либо, израсходовав уголь и боезапас, уйти в какойнибудь нейтральный порт, разоружиться и ждать там конца войны. Однако перед этим эскадра могла нанести немалый ущерб судоходству союзников, а единственным кораблем, стоявшим на пути Шпее к мысу Горн, был устаревший английский крейсер "Рейнбоу".

Поэтому начальник британского морского генерального штаба вице-адмирал Стэрди приказал командующему эскадрой, базировавшейся на Фолклендских (Мальвинских) островах, контр-адмиралу Крэдоку идти из Атлантики в Тихий океан, наперехват Шпее. Сознавая, что силы Крэдока (броненосные крейсера "Гуд Хоуп", "Монмут". легкий крейсер "Глазго", вспомогательный крейсер - просто вооруженный пароход "Отранто") значительно уступают Шпее, Стэрди пообещал прислать на помощь броненосный крейсер "Дифенс" и включить в эскадру Крэдока броненосец "Канопус".

К 8 октября корабли Крэдока обогнули мыс Горн, вышли в Тихий океан и двинулись на север вдоль берегов Чили.

А германская эскадра собралась ("Лейпциг" и "Дрезден" некоторое время крейсировали в одиночку) у острова Пасхи. Офицеры эскадры успели даже подружиться с английскими археологами, не знавшими еще о начале войны. Затем Шпсе двинулся на юго-восток, к берегам Чили. Навстречу шел Крэдок. Но Стэрди почему-то направил "Дифене" в Монтевидео и не разрешил Крэдоку дожидаться, пока. медлительный "Канопус" догонит его эскадру.

Противники встретились 1 ноября недалеко от острова Коронель. Комендоры кайзеровского флота, умело воспользовавшись непогодой, потопили "Монмут", "Гуд Хоуп". "Глазго" и "Отранто" спаслись бегством. Английский флот потерял 1654 моряка. У немцев было... двое раненых.

Известие о поражении под Коронелем вызвало в Англии возмущение бестолковыми действиями адмиралтейства. Поэтому оно спешно отправило в ПортСтенли на Фолклендских (Мальвинских) островах три броненосных и два легких крейсера. Стоявший уже там на рейде "Канопус" посадили на грунт, превратив в стационарную береговую батарею. Затем туда же понеслись линейные крейсера "Инвинсибл" и "Инфлексибл". Адмиралу Стэрди предоставили возможность реабилитироваться, назначив командующим этой крейсерской эскадрой.

Одержав победу, Шпее ушел в чилийский порт Вальпараисо. Там его ждала шифрованная телеграмма морского министра адмирала Тирпица. От Шпее, испытывавшего недостаток боезапаса. но ожидают активных боевых действий. Он должен незаметно проскочить в Северное море на соединение с главными силами кайзеровского флота. "Мы получили сведения о конценрации значительных английских сил у восточного побережья Южной Америки,- вспоминал Тирпиц.- Поэтому я предложил радировать находившемуся в Вальпараисо Шпее, что он (после перехода в Атлантику.- И. Б.) может покинуть восточное побережье Южной Америки и направиться к северу через центральную часть Атлантики или вдоль берегов Африки".

Эскадра Шпее незамеченной вошла в Атлантику. Теперь предстояло выполнить главную часть приказа Тирпица. Что ж, океан велик, и пять крейсеров могли затеряться на его просторах. Но... на военном совете Шпее вдруг объявил командирам крейсеров о решении напасть на Порт-Стенли, разрушить радиостанцию и захватить британского генерал-губернатора. Мнения разделились. Например, командир "Гнейзенау" Меркер сказал, что эта цель не оправдывает риска, которому подвергнутся корабли.

Утром 8 декабря Шпее отправил на разведку два наиболее мощных крейсера. Их сигнальщики заметили на рейде Порт-Стенли корабли, над которыми высились треногие мачты - признак британских линкоров и линейных крейсеров. Близ "Гнейзенау", шедшего головным, взметнулось два огромных фонтана - это заговорили двенадцатидюймовки "Канопуса". Меркер приказал было открыть ответный огонь, но флагман велел отходить на северо-восток.

"Шарнхорст" и "Гнейзенау" развили 18 узлов - на большее их износившиеся машины были не способны. Неумолимо нагоняя их, 25-узловым ходом неслись "Инвинсибл" и "Инфлексибл". В 12 ч 30 мин Шпее велел легким крейсерам "рассыпаться и уходить", а сам на "Шарнхорсте" занял почетное (ближе к противнику) концевое место в строю. Англичане открыли огонь. Так начался второй бой германской эскадры, оказавшийся для нее последним. Держась на дистанции, недосягаемой для орудий "Шарнхорста" и "Гнейзенау", англичане громили врага 305-мм снарядами.

В 16 ч горящий флагман развернулся и пошел на англичан в самоубийственную атаку. На него-то и обрушился огонь шестнадцати крупнокалиберных орудий. Спасшихся с "Шарнхорста" не было.

Покончив с "Шарнхорстом", англичане уничтожили и "Гнейзенау", а затем поодиночке расстреляли "Нюрнберг" и "Лейпциг". Только "Дрездену" удалось уйти в чилийские воды, где он скрывался до марта 1915 года. Потом и "Дрезден" разделил участь крейсеров эскадры Шпее. В бою под Порт-Стенли кайзеровский флот потерял 2110 моряков. На английских же крейсерах было шестеро убитых и 16 раненых. Адмирал Крэдок был отмщен.

Так почему адмирал Шпее, который слыл расчетливым, осторожным командиром, решился на столь необдуманный шаг? Английский историк Вильсон утверждал, что "своим успехом английские моряки были обязаны в значительной мере Фишеру и Черчиллю (в то время первый лорд адмиралтейства и морской министр соответственно.-И. Б.}. Однако, к примеру, сам Фишер называл решение германского адмирала не иначе как "необдуманным".

И Тирпиц недоумевал: "Что заставило этого прекрасного адмирала идти к Фолклендским островам? Уничтожение расположенной там английской рации не принесло бы большой пользы, ибо, сообщив, что германская эскадра находится здесь, она полностью выполнила бы свое назначение".

Кайзер Вильгельм 11 на полях донесения о злополучном сражении недоуменно начертал: "Причина, побудившая Шпее атаковать Фолклендские острова, все еще остается тайной".

Есть в этой непонятной истории и еще одна загадка. По свидетельству уцелевших моряков эскадры и немцев, живших в Вальпараисо, приподнятое настроение, владевшее адмиралом после победы под Коронелем, незадолго до выхода в море внезапно сменилось глубокой подавленностью. Шпее неожиданно, без видимых причин, отменил торжества, устроенные в его честь, а принимая цветы у местных дам, мрачно заметил: "Это венок на мою могилу..." Да и "в разговорах адмирала с окружающими проглядывало предчувствие, что его деятельности скоро придет конец", отмечал английский историк Корбетт.

В 1916 году английские контрразведчики арестовали немецкого капитана Ринтеллена, организатора эффективной разведывательно-диверсионной сети в США. Потом его передали американцам, а те отправили капитана на каторжные работы. Отбыв срок, Ринтеллен вернулся домой, но ему пришлись не по душе "коричневые порядки" в Германии, и он в 30-е годы эмигрировал в Англию. В своих воспоминаниях Ринтеллен, ссылаясь на беседу с одним офицером британской морской разведки, писал, что англичане были твердо уверены: Шпее "заглянет" в Порт-Стенли. Откуда проистекала эта уверенность, Ринтеллену, естественно, не сообщили. Умолчали об этом и авторы британских послевоенных исторических трудов. Так что причины внезапного удара по Порт-Стенли, обернувшегося для германской крейсерской эскадры адмирала Шпее смертельным бумерангом, поныне остаются одним из "белых пятен" в истории морских сражений нашего столетия.

Владимир ДУКЕЛЬСКИИ,
капитан 1го ранга

Да, Шпее ошибся в оценке обстановки и вместо "молниеносного удара" вступил в безнадежный бой с английской эскадрой. Конечно, от ошибок никто не застрахован. Но... как Шпее допустил такой грубый, больше - губительный просчет?

Перед ним стояла задача незамеченным пройти всю Атлантику с юга на север. Дело, что и говорить, нелегкое, требующее точного расчета, профессионального мастерства, знания тактики противника. Даже при том, что воздушной разведки еще нет, радиомолчание немцы соблюдают, пользуясь для связи с Берлином лишь телеграфом в нейтральных портах. И вдруг такой опытный и осторожный адмирал решается, на в общем-то бессмысленную диверсию против английской военно-морской базы!

При этом Шпее должен был понимать, что любой бой корабля против берега чреват неожиданными, неприятными сюрпризами. Так случилось с Нельсоном при попытке атаковать в 1797 году остров Тенериф. Англия заплатила за это жизнями многих моряков. Сам Нельсон потерял руку. Так было 24 августа 1854 года, когда англо-французская эскадра пыталась захватить Петропавловск-Камчатский, уповая на его отдаленность и слабость гарнизона, И потерпела решительное поражение.

Решение Шпее было неожиданным и для германского командования. Это подтвердил Тирпиц: "На пути произошел бой у Коронеля. После него ввиду недостатка у эскадры снарядов я предложил уведомить по радио ее начальника, чтобы он шел на середину Атлантики... его задачей теперь должно быть возвращение в Германию. Шпее не ожидал прибытия англичан и погиб с судами в Фолклендском бою".

Оказывается, немцам и снарядов не хватало! Значит, нападая на ПортСтенли, Шпее был твердо уверен в успехе, в полной своей безнаказанности.

В небольшой книге Нордмана "Бой у Фолклендских островов", изданной вскоре после сражения, читаю: "В донесении английского адмирала не имеется сведений о том, в какой мере для германских судов встреча с эскадрой адмирала Стэрди являлась неожиданной. Однако действия "Гнейзенау" и "Шарнхорста" дают основания полагать, что присутствия здесь крейсеров-дредноутов (линейных крейсеров.-В. Д.) они не ожидали".

Вот как! Но ведь любой командир, принимая решение на бой, обязательно предварительно оценивает обстановку. Ясно, что Шпее не знал о сосредоточении английского флота в Порт-Стенли. А гарнизон этой базы? Оказывается, буквально накануне боя, 7 декабря, "к великой радости всех, без предупреждения (!!) явилась эскадра адмирала Стэрди".

Нордман утверждает, что немцев подвела плохо организованная разведка. Вряд ли - отправление Шпее только двух крейсеров к Порт-Стенли свидетельствует о том, что хотя германский адмирал и был уверен в отсутствии там британских сил, но, действуя по правилу "береженого бог бережет", на всякий случай провел доразведку. Выходит (если, конечно, безоговорочно принять английскую версию), бой 8 декабря завязал "его величество слепой случай". Позволю себе усомниться в этом, благо оснований для неверия британским официальным источникам предостаточно.

Вспомним, что произошло в самом начале войны, 26 августа 1914 года, у небольшого балтийского острова Одесхольм (см. "ТМ" № 5 за 1982 год). Тогда российские моряки захватили на потерпевшем аварию германском крейсере "Магдебург" совершенно секретные документы кайзеровского флота,

А теперь предоставим слово английскому историку Кресуэлу. "Эту добычу (код и шифры) русские переслали в английское адмиралтейство, на основании чего была организована специальная служба, занимавшаяся расшифровкой перехваченных телеграмм. Это было новое оружие в наших руках... Можно без преувеличения сказать, что этим удалось разрешить главную стратегическую задачу, стоявшую перед нами в течение трех последующих лет. Благодаря расшифровке радиограмм удалось заранее узнать и о готовившихся рейдах на Скарборо и Хартпул. После боя у Доггер-банки (в 1915 году) это новое средство стало для нас величайшей опорой". Обратите внимание на интонации - "новое оружие", "разрешить главную стратегическую задачу", "стало величайшей опорой"!

Во время первой мировой войны службу радиоперехвата организовали почти все воюющие страны. При этом радиовойна включала не только перехват чужих сообщений, но и радиопеленгование, противодействие радиосвязи противника, его дезинформацию.

Но вернемся к событиям 1914 года.

Итак, линейные крейсера Стэрди, совершив бросок через Атлантику, отдали якорь в Порт-Стенли. Открываю книгу Нордмана: "После длительного перехода механизмы требовали переборок, корабельные инженеры-механики рассчитывали на то, что им будет дан соответствующий срок для работ, однако адмирал не счел возможным согласиться на это и предписал кораблям оставаться в двухчасовой готовности". Какая предусмотрительность, будто завтра бой, а он действительно состоялся назавтра. И, с другой стороны, совершенно непопижимая слепота немцев: сами лезут в пасть врагу.

А что, если предположить: незадолго до боя Шпее получил шифрованную телеграмму за подписью берлинского начальства, скажем, такого содержания: "На Фолклендских островах противника нет. Следовать к Порт-Стенли, разрушить береговые объекты, по возможности захватить пленных, после чего идти домой". Текст мог быть и другим, но суть его заключалась в словах - "противника нет", значит, действуйте смело. В таком случае - и только в таком случае - становится понятным внезапное решение Шпее напасть на Порт-Стенли с минимумом боезапаса.

Напомню читателям еще одно немаловажное обстоятельство. Вручая приказ, начальник всегда в первом его пункте кратко знакомит исполнителя с обстановкой в районе боя, в том числе и с силами противника. О кораблях Стэрди в той "телеграмме", естественно, не было ни слова, но Шпее все же организует доразведку порта. Уточнить приказ Шпее не мог - в эфир выходить нельзя, притом привычка лишний раз спрашивать вообще плохо аттестует командира. Согласитесь - найти иное объяснение действиям Шпее затруднительно...

Но если причиной гибели германской эскадры послужила радиограмма англичан, остается полумать, каким образом удалось подсунуть фальшивку немецкому адмиралу и откуда послали шифровку. По радио из Лондона или другого английского города? Вряд ли. Ведь германские радиоразведчики наверняка бы запеленговали радиопередатчик, а перехватив такую радиограмму, узнали, что противник владеет их шифрами.

Остается предположить, что некто дал шифрованную телеграмму из того же Лондона на Гавайи или в Вальпараисо. Причем внешне сообщение это могло носить чисто коммерческий характер. Кто не знает, что бизнесмены и в мирное время, и в военные годы одинаково тщательно засекречивают некоторые сделки. Оттуда "приказ" легко дошел бы до Шпее, тем паче что адмирал уже пользовался гавайским каналом связи при переходе через Тихий океан.

То, что прочитает телеграмму только адмирал, а знать о ней будут только радист и шифровальщик, в британском адмиралтействе не сомневались.

Если все происходило так, то расчет дезинформаторов был точен: до пленения Шпее не сможет никому рассказать об обмане до конца войны, а если адмирал погибнет, то тайна умрет с ним. Так и получилось в декабре 1914 года все концы хитро задуманной операции буквально в воду канули. Так что намеки Ринтеллена нам представляются небезосновательными.

Владимир САВЕЛОВ,
инженер

"Это было новое оружие в наших руках..." - почтительно писал о службе радиоразведки в британском флоте историк Кресуэл. Можно подумать: и сама система радиоперехвата появилась-то впервые в Англии, что именно британские адмиралы первыми осознали, какую роль могут сыграть в войне на море радиотехнические средства. Но обратим внимание: английская радиоразведка как следует заработала лишь после того, как русский союзник передал германские шифры и коды. В российском флоте служба радиоразведки была создана значительно раньше.

Напомним, что в марте 1896 года преподаватель кронштадтской Минной школы и Минного офицерского класса А. С. Попов передал первую в мире радиограмму. В следующем году балтийские минеры уже поддерживали связь на дистанции около 3 миль и обнаружили явление, позже названное радиолокацией. Тогда же флотские специалисты заметили, что, сопоставив громкость сигналов и мощность "станции беспроволочного телеграфирования", нетрудно приблизительно рассчитать. расстояние до передатчика - в данном случае неприятельского корабля. Так появились предпосылки радиоразведки, а практическое применение она нашла после 9 февраля 1904 года (по новому стилю), когда японские миноносцы коварно атаковали русскую Тихоокеанскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура. '

Впрочем, еще годом раньше под Порт-Артуром намечалось развернуть 12 наблюдательных постов с радиостанциями, в том числе 9, оснащенными приемопередатчиками системы Попова. Но к началу войны их не успели доставить, поэтому службу радиоразведки в основном несли корабли Тихоокеанской эскадры, на которых стояли импортные станции Сляби-Арко и Маркони, действовавшие максимум на 100 миль.

Первое время эскадра использовала радио только по прямому назначению, для связи. Но с приездом нового командующего эскадрой вице-адмирала С. О. Макарова флотским минерам поручили постоянно наблюдать за переговорами японских кораблей, чтобы по мощности сигналов обнаруживать их приближение. В первую очередь радиоразведкой занимались крейсера, поочередно дежурившие у входа в порт-артурскую гавань.

"К вечеру 25 февраля (по старому стилю) мы "заслышали" японцев,- вспоминал старший офицер вспомогательного крейсера "Ангара", капитан II ранга В. Семенов,- то есть приемные станции беспроволочного телеграфа стали получать непонятные депеши". Тотчас же на поиск противника ушли два отряда миноносцев.

..."Эскадрой-невидимкой" называли в 1904-1905 годах Владивостокский отряд крейсеров, который, действуя на океанских коммуникациях, потопил 8 японских транспортов и 4 шхуны, захватил 4 иностранных парохода, везших военные грузы в Японию. Успехи отряда объяснялись тем, что оперировал он дерзко, скрытно, умело пользуясь радиосвязью.

Так, весной 1904 года, выйдя в очередной набег на неприятельские коммуникации, начальник отряда контр-адмирал К. Иессен приказал прекратить радиопереговоры с утра 24 апреля. А в 10 ч, когда крейсера шли в густом тумане, "Громобой" перехватил сообщение противника, тут же переведенное взятым в поход студентом-японистом. Ориентируясь по громкости сигналов, крейсера проскочили, как говорят моряки, "под кормой" японской эскадры (охотившейся именно за ними), потопили три транспорта и благополучно вернулись во Владивосток.

В следующем походе, когда японцы бросили против 3 русских крейсеров 4 броненосных, 5 легких крейсеров и 8 миноносцев, отряд уже не ограничивался пассивной радиоразведкой. Стоило крейсеру "Цусима" выследить отряд и начать радировать своему флагману, "эскадра-невидимка" тут же забила его передачи помехами.

Уже в ходе войны на Дальнем Востоке российский флот освоил и отработал основные методы радиовойны, к которым относились разведка вражеских сил по переговорам, дешифровка перехваченных телеграмм и активное противодействие его радиосвязи. Эти методы получили развитие в 1906-1914 годах, особенно благодаря дальновидности и настойчивости одного из героев Порт-Артура, вице-адмирала Н. О. Эссена. ставшего начальником морских сил Балтийского моря. Задолго до первой мировой войны балтийские радисты обучались перехвату чужих радиограмм, определению дислокации передатчиков и работе в условиях активного радиопротиводействия.

С началом войны балтийцы развернули 6 береговых радиопеленгаторных постов, расчеты которых постоянно следили за перемещениями кайзеровских эскадр. Дешифруя их радиограммы, флотские радисты выявляли позывные флагманов и отдельных кораблей, и штабисты довольно легко разгадывали планы неприятеля. После же находки секретных документов на "Магдебурге" эта задача облегчилась, и с ноября 1914 года штаб Балтийского флота стал получать ежедневные сводки радиоразведки, которая стала основным поставщиком самой точной и свежей информации о германском флоте.

Не менее успешно действовали черноморские радисты. Это они перехватили в ноябре 1914 года переговоры германотурецких крейсеров "Гебен" и "Бреслау", вовремя предупредили флагман. и бригада линкоров встретила вынырнувшего из тумана врага прицельным огнем двенадцатидюймовых орудий.

А в 1915 году произошел иной эпизод. Германо-турецкое командование приказало по радио двум турецким канонерским лодкам оказать помощь германской субмарине УЦ-13, выброшенной штормом на берег. Этот приказ перехватили русские радисты, и эсминцы, высланные в заданное время в известную точку, "встретили" и потопили артогнем обе канонерки. Так не в первый и не в последний раз сработали трофеи с "Магдебурга".

Источник - "Техника - молодежи.", №8 1985 год.

Последнее обновление 06.09.2002