Многочисленные победные операции советских войск изучены и описаны в нашей военно-исторической литературе наиболее полно, ведь прежде всего они оказывали решающее влияние на ход и исход вооруженной борьбы. Однако изучение боевого опыта призвано не только вскрыть факторы, условия, причины наших побед, но и показать обстоятельства, неблагоприятно влиявшие на результаты боевых действий, а также предостеречь от ошибок.

Причины незавершенности наступательных операций могут быть сведены к двум взаимосвязанным группам. Первая охватывает объективные экономические и стратегические условия ведения военных действий, вторая — субъективные факторы.

Главной объективной причиной незавершенности большинства наступательных операций первого периода войны явился общий недостаток сил и средств во фронтах и армиях, обусловленный большими потерями, понесенными Вооруженными Силами в первые мёсяцы боевых действий, В начальный период войны из 170 советских дивизий пяти приграничных военных округов полностью вышли из строя 28, а свыше 70 лишились половины своего состава в людях и боевой технике. На захваченной противником территории осталось около 200 складов с горючим, боеприпасами и вооружением. 1 К тому же нашим войскам часто приходилось начинать наступление сразу же после тяжелых оборонительных боев, а иногда и в ходе их при недостатке времени на его подготовку. Так в ноябре 1941 года ходе отражения ударов противника организовывались и проводились наступательные операции под Ростовом и Тихвином. Без паузы, одновременно с ведением ожесточенного оборонительного сражения, началось в декабре 1941 года контрнаступление под Москвой. В этих условиях к началу наступления не удавалось создавать существенного общего превосходства над противником ни в пределах основных стратегических направлений, ни в полосах фронтов. Поэтому наступательные операции первого периода войны проводились обычно при относительном равенстве в силах, слабом техническом оснащении наших войск и ограниченном количестве боеприпасов для всех видов вооружения. Если по количеству стрелковых войск наши фронты часто превосходили противника в 1,2—2 раза, то по количеству танков и авиации превосходство в большинстве случаев было на стороне противника.

В связи с понесенными значительными потерями и проведенной по этой причине в июле 1941 года реорганизацией огневые возможности стрелковых войск резко снизились, а бронетанковые и механизированные войска не имели в своем составе достаточного количества крупных танковых и механизированных соединений, способных наносить мощные удары по врагу в наступлении. Между тем противник, располагая танковыми дивизиями по 150—200 танков каждая 2, использовал их массированно для парирования ударов наших войск.

Серьезные организационные изменения претерпела в 1941 году и артиллерия. Большие потери и невозможность быстрого пополнения материальной частью явились причиной того, что бригады противотанковой артиллерии были расформированы и вместо них созданы полки четырехбатарейного состава по 16 орудий в каждом. С переводом на сокращенные штаты огневые возможности пушечных и гаубичных полков резерва Верховного Главнокомандования уменьшились в 2 раза. Имевшаяся во фронтах и армиях в ограниченных количествах артиллерия не обеспечивала в период артиллерийской подготовки надежного подавления даже слабой в то время обороны противника.

Одной из важных причин незавершенности наступательных операций первого периода войны явился испытываемый войсками острый недостаток боеприпасов. «Вероятно, трудно поверить,— вспоминал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков — что нам приходилось устанавливать норму расхода боеприпасов - 1—2 выстрела на орудие в сутки.. И это, заметьте, в период наступления!» 3.

Потребность в боеприпасах промышленность полностью не удовлетворяла. Так, с декабря 1941 по март 1942 года было израсходовано 4690 тыс. 76-мм снарядов, за это же время от промышленности их поступило лишь 3179 тыс. Аналогичное положение создалось с расходом и некоторых других видов боеприпасов 4. В 1942 году нехватка боеприпасов была наибольшей за все время войны. Дефицит боеприпасов приводил к тому, что отдельные калибры орудий и минометов в ходе наступления почти не использовались, в результате чего система огня противника не подавлялась, наши войска, неся большие потери, не добивались надлежащего успеха.

Теория советского оперативного искусства требовала для ведения наступательных операций создавать на направлении главного удара такие группировки, которые по силам превосходили бы оборонявшиеся войска противника в три раза и обеспечивали достижение целей наступательных операций. Однако в первом периоде войны это оказалось невозможным.

Недостаток сил и средств, широкие полосы наступления, сложность обстановки и особенно крайне ограниченные сроки: в которых приходилось организовывать наступательные действия, обусловили слабое массирование сил и средств на направлении главных ударов в настунательных операциях 1941 — начала 1942 года. Даже значительное сужение полос наступления армий, действовавших на направлении намеченных уларов, не обеспечивало создание на участках прорыва высоких плотностей сил и средств, которые в большинстве операций составляли: 1—2 стрелковых батальона, 20—23 орудия и миномета и 2—3 танка на 1 км фронта 5. При этом 50—60 проц. артиллерии сосредоточенной на участках прорыва, приходилось на орудия и минометы калибра до 76 мм (заметим, что с 1943 г. артиллерийские системы такого калибра уже не учитывались в плотности артиллерии).

Тем не менее в большинстве наступательных операций, проведенных, например, зимой 1941/42 года, удары наших войск, как правило завершались прорывом тактической зоны вражеской обороны и выходом в оперативную глубину. В этих условиях достижение конечных целей операций зависело от высоких темпов наступления, своевременного наращивания силы удара на главных направлениях вводом в сражение подвижных групп, вторых эшелонов, резервов.

Однако из-за слабой моторизации стрелковых войск темпы их продвижения были невысокими (не более 4—6 км в сутки) и не обеспечивали быстрого выхода во фланг и тыл основным группировкам врага Это позволяло противнику отходить в глубину своей обороны, перебрасывать резервы к полю боя и оказывать организованное сопротивление на новых рубежах, которые наступавшие войска вынуждены были прорывать с подготовкой в короткие сроки.

Фронты, а иногда и армии не имели вторых эшелонов, резервы их были малочисленными и не могли оказать решающего влияния на развитие успеха. В связи с этим поступавшие на фронты и в армии резервы и маршевое пополнение нередко вводились в сражение по частям с ходу, без достаточной подготовки, что значительно снижало эффективность их использования. Лишь иногда для обхода флангов оборонявшихся немецко-фашистских войск или захвата важных объектов в тылу противника создавались подвижные группы в составе кавалерийских соединений, усиленных танковыми бригадами и лыжными батальонами. Однако их ввод в прорыв недостаточно обеспечивался в инженерном отношении. Слабыми были также огневое подавление противника и поддержка наступавших войск авиацией. Недостаточное количество танков и автотранспорта снижало маневренность и ограничивало возможности действий подвижных групп в оперативной глубине. Кроме того, кавалерия несла большие потери от ударов авиации и танков противника, а в приданных подвижной группе артиллерийских частях не хватало механических средств тяги. Все это не давало подвижным группам возможности развивать стремительное наступление и отрываться от первых эшелонов общевойсковых армий, как это было, например, на Западном фронте в контрнаступлении под Москвой.

Таким образом, развитие первоначального успеха операций шло медленно, противник не подвергался решительному разгрому, а последовательно выталкивался с занимаемых рубежей. Наступление принимало форму затяжных кровопролитных боев и постепенно затухало до выполнения поставленных задач. Основные показатели некоторых незавершенных наступательных операций первого периода войны помещены в таблице.

Субъективные причины неполного выполнения задач наступления были связаны главным образом с отсутствием опыта у наших командных кадров в организации наступательных действий, недооценкой противника и переоценкой своих войск, а также с недостатками в руководстве войсками в некоторых звеньях управления.

Накануне войны командующие и штабы настойчиво овладевали передовой по тому времени теорией глубокой операции. В войска поступил проект нового Полевого устава (ПУ-39). Однако полностью освоить его положения в практике оперативной и боевой подготовки не удалось. Нельзя забывать также, что в конце 30-х годов и непосредственно перед войной на ответственные посты в армии было назначено немало молодых военачальников, которые не имели достаточного опыта в управлении крупными оперативными объединениями и, оказавшись в сложных условиях начавшейся войны, не всегда принимали верные решения.

Анализируя опыт первых наступатеельных операций, Ставка ВГК в Директивном письме от 10 январ 1941 года отмечала, что медленные темпы прорыва тактической зоны обороны противника объясняются не только недостатком сил н средств, но и рассредоточенностью действий на отдельных направлениях, применением артиллерии только для огневой подготовки. Ставка потребовала от командующих фронтами и армиями отказаться от равномерного распределения дивизий по всему фронту и создавать на главных направлениях сильные ударные группы, обеспечивая этим решительный перевес сил над противником. Состав ударной группы армии был определен в 3—4 дивизии, ударной группы фронта — в несколько армий 6.

Основные положения, выдвигавшиеся в Директивном письме, не являлись новыми в советском военном искусстве, но они были сформулированы в соответствии с конкретными условиями вооруженной борьбы и требовали определенного времени для освоения. В тяжелых условиях обстановки, когда инициатива находилась в руках противника и необходимо было не только организовывать и вести наступление, но и постоянно думать о прочном удержании в своих руках всей полосы, не всякий командующий был способен отказаться от равномерного распределения сил и средств с тем, чтобы сосредоточить подавляющую их часть на направлении главного удара. Это был главный недочет в организации и проведении наступательных операций первого периода войны.

Нередко командующие н штабы неправильно оценивали обстановку, главным образом характер действий н боевые возможности противника, в то время как свои силы и возможности переоценивали.

Например, при проведении Харьковской наступательной операции в мае 1942 года командование Юго-Западного направления и Южного фронта не сделало правильных выводов из доклада военного совета 9-й армии о сложившейся опасной ситуацни в районе барвенковского выступа и не приняло должных мер по обеспечению фланга ударной группировки. С сопозданием было принято решение о прекращении наступления в связи с обозначившейся угрозой окружения советских войск. В результате допущенных просчетов 23 мая в районе Балаклеи, Изюма, Барвенково противнику удалось окружить значительную группировку войск Юго-Западного и Южного фронтов. Враг получил возможность развивать запланированное им наступление на юге нашей страны.

В первом периоде воины иногда допускалось завышение возможностей своих войск при определении им боевых задач. Так, Ставка ВГК несколько переоценила итоги контрнаступления под Москвой, Тихвином и Ростовом и недооценила силы противника и его возможности дальнейшего сопротивления. Вместо наращивания усилий наших войск на западном стратегическом направлении, где развернулись успешные операции войск Западного и Калининского фронтов но разгрому группы армий «Центр», были предприняты крупные наступательные операции одновременно на трех важнейших направлениях советско-германского фронта, что привело к распылению усилий действующих фронтов.

Были значительно ослаблены, например, наступательные возможности Западного фронта в связи с решением Верховного Главнокомандования вывести 21 января 1942 года из его состава 1-ю ударную армию с последующим включением ее в состав Северо-Западного фронта 7. Это приволо к утрате превосходства над противником на главном стратегическом направлении и явилось одной из основных причин незавершенности операции по окружению и уничтожению ржевско-вяземской группировки врага.

Несмотря на утомленность войск непрерывным двухмесячным наступлением зимой 1941/42 года, Верховное Главнокомандование ставило фронтам завышенные задачи. Так, 16 февраля 1942 года Ставка ВГК потребовала от главнокомандования Западного направления мобилизовать все силы Калининского и Западного фронтов для завершения разгрома войск группы армий «Центр», действовавших в районе Ржев, Вязьма, Юхнов, и выхода к 5 марта на рубеж Оленине, река Днепр, Ельня и далее по реке Десне до Снопоти, Одновременно армии левого крыла Западного фронта должны были ликвидировать вражескую группировку в районе Волхов, Жиздра, Брянск и освободить Брянск 8.

Как показали последующие события, фронтам Западного направления были поставлены чрезмерно сложные задачи. В ходе наступления объединения и соединения, действовавшие длительное время без смены, понесли значительные потери, получая пополнения в недостаточных количествах. Так, Западный фронт в январе — феврале 1942 года недополучил почти 140 тыс. человек. Все это отрицательно сказалось на темпах продвижения наших войск, дало возможность противнику выиграть время для выдвижения к фронту 12 дивизий и двух охранных бригад и создания прочной обороны на тыловых рубежах 9. Наступление Калининского фронта не принесло успеха, а 17 февраля противник замкнул кольцо окружения вокруг 29-й армии, которой пришлось с тяжелыми боями прорываться на соединение с главными силами 10.

Командование фронтов также часто ставило задачи, не соответствовавшие боевому составу армий. Так, в январе 1942 года в ходе Торопецко-Холмской операции 3-я ударная армия глубоко вклинилась в оборону противника. Выполняя основную задачу по овладению Великими Луками, командование армии в то же время было вынуждено выделить для обеспечения открытых флангов 2/3 боевого состава армии. В результате для овладения Великими Луками сил не хватило и город был освобожден лишь год спустя в ходе Великолукской операции.

В наступательных операциях зимой 1941/42 года командующие армиями и фронтами недостаточно изучали и учитывали при принятии решения систему вражеской обороны, носившую очаговый характер. Имевшиеся в обороне промежутки из-за глубокого снежного покрова и незнания обстановки редко использовались нашими войсками для выхода в тыл гарнизонам противника и нанесения по ним внезапных ударов. Так, большинство соединений 34-й и 3-й ударной армий Северо- Западного фронта в первые дни Демянской операции (январь — апрель 1942 г.) вступили в затяжные бои за овладение опорными пунктами противника. Это привело к замедлению темпов продвижения войск и в конечном счете отрицательно сказалось на выполнении боевых задач.

Из-за слабо организованной разведки командующие фронтами и армиями нередко не имели ясного представления о силах и группировке противника, что приводило к принятию неправильных решений. Например, при оценке противника накануне Любанской операции (январь — апрель 1942 г.) командующий Волховским фронтом исходил из предположения, что ослабленный предшествующими боями враг не сумеет удержаться на левом берегу Волхова и будет вынужден отойти под ударами наших войск. Поэтому было принято решение нанести удары на широком фронте, не дожидаясь сосредоточения всех сил и средств, выделенных фронту Ставкой ВГК. Вместе с тем немецко-фашистское командование сумело усилить свою группировку на этом направлении и организовать прочную оборону на левом берегу Волхова. В результате Любанская операция не получила полного завершения 11.

Одной из причин незавершенное наступательных операций явились серьезные недостатки в управлении войсками. В связи с этим Ставка ВГК еще в сентябре 1941 года отмечала: «Решения принимаются по карте без предварительной рекогносцировки противника и местности... Взаимодействие родов войск организуется поспешно... Боеготовность войск при подготовке наступления не проверяется и учитывается слабо... Боевые приказы запаздывают на сутки и более» 12.

Однако эти недостатки продолжали иметь место и в других операциях первого периода войны. Задачи армиям и соединениям часто ставились неконкретно, без указания объектов и рубежей, которые должны быть достигнуты ими к исходу каждого дня операции. Например, в период подготовки Демянской и Любанской наступательных операций штабы фронтов и армий планов организации боя не разрабатывали, задачи до войск доводились с большим опозданием.

Работа на местности по уточнению решения, организации огневого поражения противника, взаимодействия и другим вопросам проводилась не всегда. Командующие и руководящий состав фронтов редко выезжали в армии и соединения для оказания помощи в подготовке наступления. Так, существенные недостатки в организации огневого поражения противника и взаимодействия имели место на Юго-Западьом фронте в Барвенково-Лозовской операции. Вместо артиллерийского наступления проводилась короткая и малоэффективная артиллерийская подготовка, в ходе которой огневые средства противника надежно подавлены не были. Взаимодействие между пехотой и танками организовывалось по карте без выезда на местность 13. Эти и другие недостатки отрицательно сказались на результатах операции. Задача фронта не была полностью выполнена.

Ставка ВГК внимательно изучала опыт, учила командующих и штабы искусству подготовки и ведения наступательных операций, посылая на фронты таких опытных военачальников, как Г. К. Жуков, А. М. Василевский, Н. Н. Воронов и др. Издавались приказы и директивы, где обобщался боевой опыт, вскрывались недочеты по управлению войсками, организации боя и операции и давались практические советы. Все это повышало уровень военного мастерства командующих и штабов. Они стали всесторонне оценивать обстановку, объективно учитывать соотношение сил, более смело массировать силы и средства на направлении главных ударов, умело выбирать участки прорыва.

Указывая на причины успехов Вооруженных Сил во втором периоде войны, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в качестве одной из них справедливо называл возрастание мастерства наших командных кадров. «...Наши высшие командные кадры за первый период войны многому научились, многое переосмыслили и, пройдя тяжелую школу борьбы с сильным врагом, стали мастерами оперативного и тактического искусства. Командно-политический состав и воины Красной Армии на опыте многочисленных ожесточенных схваток с вражескими войсками закалились и в полной мере освоили способы и методы боевых действий в любой обстановке» 14.

Незавершенность наступательных операций имела место не только в первом периоде войны, но и в последующее время. Однако причины этого носили несколько иной характер.

Благодаря титанической работе, проведенной партией по перестройке народного хозяйства на военный лад, уже к середине 1942 года удалось лишить противника преимущества в средствах вооруженной борьбы. К моменту развертывания крупных сражений на подступах к Сталинграду и на Северном Кавказе Советские Вооруженные Силы в основном завершили свое техническое перевооружение и по многим важнейшим показателям превосходили войска фашистской Германии 15.

Однако война, как известно, — двусторонний процесс. С ростом боевой мощи наших войск противник вынужден был изменить характер своей обороны. В марте 1943 года, окончательно потеряв после поражения под Сталинградом стратегическую инициативу, фашистское командование потребовало от своих войск создать особо прочную эшелонированную оборону, которая в 1944 году получила дальнейшее развитие. На важнейших направлениях противник стал возводить мощные опорные пункты и узлы сопротивления с применением железобетонных и бронированных сооружений.

Основные усилия противник сосредоточивал на удержании тактической зоны обороны, где развертывалось до 80 проц. всех сил. В случае ее прорыва немецко-фашистские войска занимали оборонительные полосы в оперативной глубине как отходящими войсками, так и переброшенными резервами из глубины, а также силами и средствами, перегруппированными с других участков фронта. Каждый последующий рубеж в глубине оборонялся с полным напряжением сил. Сильными сторонами обороны противника являлись также умелое использование местности и маскировки, хорошо организованное взаимодействие войск, широкий маневр силами и средствами. Оборонительные действия отличались упорством, устойчивостью и активностью.

Взламывание и преодоление такой обороны, как показал опыт войны, требовали создания на направлениях главного удара не менее чем трехкратного превосходства в силах и средствах над противником и достаточно высоких плотностей артиллерии, танков и стрелковых войск. Кроме того, в ходе начавшегося наступления необходим был приток дополнительных сил для восполнения потерь и поддержания превосходства над противником на главном направлении в ходе всей операции. Без этого наступательные возможности войск постепенно снижались, превосходство над противником, достигнутое к началу боевых действий, утрачивалось и операция не получала дальнейшего развития.

В некоторых операциях второго и третьего периодов войны даже при наличии общего преимущества в силах и средствах создавать подавляющее превосходство над противником на направлениях наступления не представлялось возможным. Так, основная причина незавершенности наступательных операций в Прибалтике осенью 1943 года и зимой 1944 года заключалась в нехватке сил и средств на данном стратегическом направлении. Ведь именно в это время главные усилия советских войск концентрировались на Правобережной Украине с целью решительного поражения группы армии «Юг» 16.

По этой же причине в конце 1943 — начале 1944 года не удалось в полной мере выполнить задачи, поставленные Ставкой ВГК войскам 1-го Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов на западном стратегическом направлении. Советские войска на этом направлении не смогли провести наступательные операции с решительными целями, поскольку немецко-фашистская группа армий «Центр» по численности личного состава почти равнялась противостоящим ей трем советским фронтам. В результате в ходе наступления на западном направлении, которое к тому же велось длительное время без оперативных пауз при большом некомплекте личного состава и техники в соединениях в тяжелых погодных условиях, советские войска не смогли выйти на рубеж, указанный Ставкой ВГК (Полоцк, Лепель, Могилев, река Птичь). На итоги операций повлияли также недочеты в действиях войск. Проанализировав причины неудач наступательных действий Западного фронта, комиссия ГКО указала на существенные недостатки в организации наступательных операций и управлении войсками 17.

В некоторых случаях наступательные операции советских войск не получили завершения по причинам политического характера. Так, 5 сентября 1944 года Ставка ВГК приказала войскам Карельского и Ленинградского фронтов прекратить наступательные операции против финской армии в связи с заявлением Финляндии о своем разрыве с фашистской Германией 18. По аналогичной причине 9 сентября 1944 года были прекращены наступательные действия советских войск на территории Болгарии 19.

Тем самым Советский Союз продемонстрировал всему миру, что ему чужды захватнические цели.

Подводя итог рассмотрению незавершенности ряда наступательных операций, следует подчеркнуть одну важную особенность, заключавшуюся в том, что эти операции в своем большинстве не были безрезультатными или же неудачными. Например, в ходе своего первого контрнаступления и общего наступления зимой 1941/42 года Советская Армия отбросила врага на разных участках на 150—400 км, разбила около 50 дивизий противника, тем самым развеяв миф о непобедимости гитлеровского вермахта 21.

Несмотря на имевшиеся недостатки и ошибки, усугублявшиеся тяжелыми объективны условиями обстановки, советское военное искусство в наиболее трудный первый период войны в целом сумело решить стоявшие перед ним задачи. Полученный опыт был использован для нахождения путей повышения эффективности проводимых операций в последующие годы войны.

Примечания

2 Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. - М., Воениздат, 1979, с. 385.

3 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, т. 2, изд. 7-е. - М., Издательство АПН, 1986, с. 244.

: 4 История второй мировой войны 1939 - 1945, т. 4, с. 325.

5 История военного искусства. Учебник для военных академий Советских Вооруженных Сил. — М.: Воениздат, 1984, с. 171.

6 Сборник боевых документов Великой Отечественной войны, вып 5 — М. Воениздат, 1947, с. 9.

7 История второй мировой войны 1939—1945, т. 4, с. 308.

8 ЦАМО, ф. 132-А, оп. 2642, д. 95, л. 27.

9 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945. Краткая история.— М.: Воениздат, 1984, с. 127.

10 История второй мировой войны 1939—1945, т. 4, с. 312.

11 Советская Военная Энциклопедия, т. 5.— М.: Военнздат 1978, с. 49 - 50.

12 ЦАМО, ф. 48-А, оп. 1554, д. 91, лл, 288—289.

13 Там же, ф. 229, оп. 3779, д. 3, л. 253.

14 ЖУКОВ Г К Указ. соч., т. 2, с. 276.

15 Великая Отечественная война. Вопросы и ответы.- М.: Политиздат, 1984, с. 180 -182.

16 См. : Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. первая.— М.: Воениздат, 1985, с. 306-307.

17 История второй мировои войны 1939—1945, т. 8, 1977 с 134—137.

18 ЦАМО, ф. 132-А, оп. 2642, д. 37, л. 34.

19 Там же, л. 38.

21 История второй мировой войны 1939—1945, т. 4, с. 323.

Последнее обновление 27.02.2002