Генерал-лейтенант в отставке М. И. ГОЛОВНИН

Военно-исторический журнал №1 1988 год

Одно из важных требований военного искусства — принимать наиболее целесообразные решения на основе объективной оценки сил противника и вероятного характера его действий, возможностей своих войск на том или ином этапе операции. Пренебрежение к этому требованию может привести не только к утрате инициативы, но и к потере завоеванного. Очень важно своевременно разгадать замысел врага, особенно на завершающем этапе наступательной операции, когда боевые возможности наступающей стороны на исходе, а обороняющийся сумел подтянуть новые силы.

Великая Отечественная война преподала нам в этом отношении немало уроков. Остановимся только на двух, на наш взгляд, наиболее поучительных.

Первый урок. Войска Воронежского, Юго-Западного и Южного Фронтов в ходе стратегического наступления зимой 1943 года нанесли крупное поражение противнику, продвинулись на глубину 150—300 км, освободили значительную часть территории на юге страны, в том числе города Курск, Белгород, Харьков, Ростов-на-Дону. К середине февраля армии левого крыла Воронежского фронта (командующий генерал-полковник Ф. И. Голиков) вели боевые действия западнее Харькова, правого крыла Юго-Западного фронта (командующий генерал-полковник, с 13 февраля 1943 г. генерал армии Н. Ф. Ватутин на подступах к Днепропетровску и Запорожью, а Южный фронт (командующий генерал-лейтенант, с 12 февраля 1943 г. генерал-полковник Р. Я. Малиновский) вышел на реку Миус.

Немецко-фашистское командование, принимая во внимание крайне тяжелое положение своих войск на южном крыле фронта, над которыми нависла реальная угроза отсечения и разгрома их в Донбассе, в результате чего советские войска могли бы выйти к Днепру, искало из него выход. Учитывая это, оно приняло решение на базе группы армии «Дон» образовать группу армий «Юг», создать за счет маневра танковыми и моторизованными соединениями сильные ударные группировки и перейти в контрнаступление против выдвинувшихся далеко вперед ослабленных армий Юго-Западного и Воронежского фронтов, разгромить их и перехватить инициативу. С этой целью противнику еще в первой декаде февраля удалось сократить за счет отвода войск с Дона и частично с Северского Донца на подготовленные позиции по реке Миус ширину фронта, высвободить несколько танковых и моторизованную дивизий а также управление 4-й танковой армии и приступить к перегруппировке их в район, где наступали соединения правого крыла Юго-Западного фронта. Одновременно он подтягивал резервы в район Днепропетровска и Запорожья с запада.

Наша воздушная разведка вела непрерывное наблюдение за передвижениями вражеских войск и своевременно докладывала о них. Однако командование и штабы Юго-Западного и Воронежского фронтов перегруппировки вражеских войск расценили как отвод их из Донбасса за Днепр, а прибывающие дивизии с запада как прикрытие этого отвода 1

. Советское Верховное Главнокомандование, полагая также, что противник отходит за Днепр, решило продолжать наступление. Фронтам ставились довольно глубокие задачи. Юго-Западному и Южному фронтам надлежало завершить разгром донбасской группировки врага и выйти к Днепру в полосе от Кременчуга до Днепропетровска, а Воронежскому развить наступление в общем направлении на Киев и выйти к нему до начала ледохода на Днепре 2.

Выполняя поставленные задачи, войска Юго-Западного фронта ослабленными силами продолжали наступление в западном и юго-западном направлениях и 18 февраля к исходу дня вышли на рубеж: правым крылом—Змиев, Красноград, Ново-Московск, Краматорск, Славянск; левым — Родаково, Дьяково. При этом войска правого крыла наступали по расходящимся направлениям на Красноград, Днепропетровск Красноармейское, далеко выдвинулись вперед, растянувшись на фронте до 400 км. 6-я армия, имея всего лишь 29 тыс. человек и 149 танков, наступала на фронте более 200 км. 1-я гвардейская армия еще более слабого состава вела боевые действия в полосе до 60 км. Подвижная группа фронта (3, 4, 10 и 18-й танковые корпуса) действовала в полосе шириной 80 км, имея только 137 исправных танков.

Тыловые базы отстали от войск ли 300 км. Железные дороги и мосты при отступлении противником разрушались, а восстановление их шло крайне медленно. Автотранспорта в армиях не хватало. Войска испытывалн большие затруднения в обеспечении материальными средствами, имея всего лишь 0,3—0,5 боекомплекта боеприпасов к орудиям и минометам и 0,5—0,75 заправки горючего.

Для осуществления контрнаступления противник к 18 февраля создал ударные группировки. 4-я танковая армия танковым корпусом СС наносила удар из района Краснограда по правому флангу 6-й армии Юго-Западного фронта. Ее 48-й танковый корпус из-за неполной готовности должен был включиться в контрнаступление через несколько дней и наступать на Павлоград с юга. 1-я танковая армия наносила удар силами 40-го танкового корпуса (четыре дивизии) из района южнее Красноармейское на Барвенково с целью разгрома соединений подвижной группы Юго-Западного фронта. Для создания оперативных резервов в распоряжение командующего группой армий «Юг» с запада спешно перебрасывались две пехотные дивизии: одна в район Полтавы, другая — Днепропетровска.

Всего к контрнаступлению привлекалось 7 танковых, моторизованная и 3 пехотные дивизии, которые имели более 800 танков и обеспечивались сильной авиационной группировкой (около 750 самолетов). Сосредоточив крупные силы, враг достиг значительного превосходства над войсками правого крыла Юго-Западного фронта, против которых готовился контрудар.

19 февраля противник перешел в контрнаступление, нанося удары танковым корпусом СС из района Краснограда на Павлоград по флангу и тылу 6-й армии, а 40-м танковым корпусом 20 февраля из района Красноармейское по подвижной группе Юго-Западного фронта 22 февраля перешел в наступление 48-й танковый корпус из района: Покровское на Павлоград навстречу танковому корпусу СС.

Активный характер действий противника командование фронта расценило как стремление прикрыть танковыми корпусами отход главных сил из Донбасса за Днепр и потребовало от своих войск продолжения наступления 3.

В ночь на 21 февраля командующий подвижной группой фронта— заместитель командующего войсками фронта генерал-лейтенант М. М. Попов обратился к командующему фронтом с просьбой отвести ослабленные соединения группы на рубеж 40—50 км к северу от Красноармейское. Генерал армии Ватутин не разрешил отвода подвижной группы, считая, что за этим откроется путь для отхода врага на Днепропетровск и оголится фланг и тыл 6-й армии. Генерал-лейтенанту Попову было указано, что его предложение «противоречит возложенной на группу задаче и создавшейся обстановке, когда противник всемерно торопится отвести свои войска из Донбасса за Днепр» 4.

Тем временем противник продолжал активные действия. 23 февраля танковый корпус СС в районе Павлограда соединился с частями 48-го танкового корпуса, в результате чего войска 6-й армии оказались в тяжелом положении. 4-й стрелковый и 1-й гвардейский танковый корпуса вели бои севернее и восточнее Павлограда, 15-й стрелковый корпус продолжал отходить на восток. 25-й танковый корпус, успешно наступавший в юго-западном направлении, оторвался от главных сил армии на 100 км, оказался отрезанным от своих и вел бои на подступах к Запорожью, расходуя остатки боеприпасов и горючего 5.

К оказанию помощи 6-й армии была привлечена часть сил левого крыла Воронежского фронта, продолжавшего наступление на запад. Уже вечером 21 февраля командующий фронтом с разрешения Ставки принял решение силами 69-й и 3-й танковой армий нанести удар по наступающему против 6-й армии противнику Однако удар этих ослабленных в предыдущих боях армии не получил своего развития, так как враг, действовавший на стыке наших двух фронтов, усилил свои войска, выдвинув туда дополнительные силы.

На правом крыле Юго-Западного фронта к 22—23 февраля не оказалось ни армейских, ни фронтовых резервов, а обстановка там все более ухудшалась. В полосе 6-й армии, часть сил которой вела бои в окружении, враг значительно продвинулся на восток. Подвижная группа фронта под натиском превосходящих сил противника отходила на Барвенково.

23 февраля генерал армии Н. Ф. Ватутин доложил в Ставку о том, что противник перед правым крылом фронта перешел в наступление значительными силами, прорвался в полосах действий 6-й армии и подвижной группы. Однако решения на отвод войск ни в тот день, ни на следующий не последовало. Лишь 25 февраля Ставка разрешила отвести правое крыло фронта на рубеж реки Северский Донец. Войска отходили под непрерывными ударами превосходящих сил врага. Неся большие потери, они оставили города Барвенково, Лозовая, Славянок, к 3 марта заняли оборону по левому берегу реки на участке Андреевка (20 км северо-западнее Балаклеи), Красный Лиман.

В результате отхода Юго-Западного фронта на Северский Донец левое крыло Воронежского фронта оказалось открытым, что крайне ухудшило его оперативное положение.

Вражеское командование еще 28 февраля поставило задачу войскам осуществить частичную перегруппировку и перейти ко второму этапу контрнаступления — развитию удара непосредственно на Харьков. К началу марта против левого крыла Воронежского фронта действовало 10 пехотных, б танковых и моторизованная дивизии. К овладению Харьковом были привлечены: танковый корпус СС, 48-и танковый корпус и армейский корпус «Раус», в составе которых насчитывалось 5 танковых дивизий 6.

Соединения Воронежского фронта в ходе почти двухмесячных непрерывных наступательных боев понесли большие потери и были крайне ослаблены. Численность многих стрелковых дивизий не превышала 3,5—4 тыс. человек, в составе танковых частей фронта имелось всего 70 танков, в том числе в 3-й танковой армии—50. В результате растяжки тылов войска испытывали большие затруднения в боеприпасах, горючем и других материальных средствах. Оперативные резервы отсутствовали 7.

4 марта противник нанес мощный удар по левому крылу Воронежского фронта, войска которого, неся большие потери, с боями начали отходить и 16 марта оставили Харьков.

Неудачи советских войск вынудили Ставку ВГК ввести на харьковском направлении крупные силы, чтобы остановить врага. Воронежский фронт был усилен 21-й армией из Центрального фронта, 64-й армией из резерва Ставки, которые развертывались на направлениях наступления противника, а в район Обояни была переброшена 1-я танковая армия. В результате принятых мер наступление вражеской группировки было остановлено. Она не смогла продвинуться на Курск, в сторону которого с севера из района Орла готовила наступление 2-я фашистская танковая армия с целью окружения и разгрома наших войск в образовавшемся Курском выступе. 25 марта фронт на белгородско-харьковском направлении стабилизировался.

Таким образом, развернувшиеся во второй половине февраля и в марте бои на запорожском и полтавском направлениях с целью разгрома донбасской группировки противника закончились тем что вместо выхода войск Юго-Западного и Воронежского фронтов на Днепр они вынуждены были отойти на 100-150 км на восток. Основными причинами неудач советских войск явились недооценка командованием фронтов сил противника, ошибочный вывод о характере и намерениях его действии, а также переоценка возможностей своих войск непрерывное продвижение вперед без закрепления достигнутых результатов. Отчасти виноваты в поражении Ставка ВГК и Генеральный штаб. Они соглашались с оценкой противника командованием фронтов, знали, в каком состоянии находятся наши войска, и требовали от них продолжения наступления к Днепру, не усилив их резервами.

Второй урок. 1-му Белорусскому фронту (командующий Маршап Советского Союза Г. К. Жуков) в Висло-Одерской операции была поставлена задача разгромить варшавско-радомскую группировку противника и не позднее 11-12-го дня операции овладеть рубежом Петрувек, Жихлин, Лодзь. В дальнейшем ему надлежало развивать наступление в общем направлении на Познань 8. Относительно его последующих действий Ставка ВГК должна была принять решение позднее в зависимости от обстановки.

Операция развивалась успешно, варшавско-радомская группировка противника и его ближайшие оперативные резервы были разгромлены. Войска фронта наступали высокими темпами: стрелковые соединения в среднем продвигались по 25 км, а танковые и механизированные - по 30—45 км в сутки. Ближайшая задача была выполнена за 5 — 6 дней. Развивая наступление, армии форсировали реку Варта, прорвали познанский оборонительный рубеж и 26 января вышли на рубеж Кройц, Унрустадт.

Сосед слева — 1-й Украинский фронт (командующий Маршал Советского Союза И. С. Конев), наступавший на бреславском направлении, к 23 января вышел на Одер от Кёбена до Опельна и на ряде участков с ходу форсировал его.

С выходом войск фронтов на указанные рубежи задачи, поставленные Ставкой ВГК на операцию, были выполнены, но наступление продолжалось.

По оценке командования 1-го Белорусского фронта, противник в полосе действий войск к этому времени сплошного фронта обороны и каких-либо крупных резервов не имел, прикрывал отдельные направления и на ряде участков пытался решать задачи обороны активными действиями. Учитывая это, командующий войсками фронта 26 января доложил Ставке ВГК свое решение на дальнейшие действия. Суть его сводилась к следующему. До 30 января войскам фронта следует выйти на рубеж Берлинхен, Ландсберг, Гродзиск, подтянуть войска, тылы, пополнить запасы, привести в порядок материальную часть, а с утра 1—2 февраля возобновить наступление с ближайшей задачей с ходу форсировать Одер и развить стремительный удар на Берлин 9.

Командующий 1-м Украинским фронтом 28 января доложил в Ставку свое решение. Оно сводилось к тому, чтобы, разгромив бреславскую группировку, противника, продолжать развивать наступление и к 25 — 28 февраля выйти на Эльбу, а правым крылом фронта во взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом овладеть Берлином.

Как видно, командование обоих фронтон одиноково оцениваю обстановку, считая, что на их пути нет крупных резервов а противник не сумел создать на подступах к Берлину сильной обороны и есть возможность стремительным наступлением быстро овладеть столицей врага. Это была заманчивая, долгожданная цель. Ставка утвердила решения командующих.

В соответствии с решением командующий 1-м Белорусским фронтом поставил войскам следующие задачи: в ближайшие 6 дней активными действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть тылы; пополнить запасы до двух заправок горючего, двух боекомплектов боеприпасов и стремительным броском 15—16 февраля взять Берлин 10

В периоде 26 января по 3 февраля войска фронта, продолжая насупление, главными силами вышли на Одер и захватили плацдармы на его левом берегу. Однако к этому времени резко обострилась обстановка на правом крыле фронта.

В то время, когда войска 1-го Белорусского фронта вышли к Одеру и развернули боевые действия по расширению захваченных плацдармов на его западном берегу, сосед справа-2-й Белорусский фронт на который Ставкой ВГК было возложено уничтожение восточно-померанской группировки противника, медленно продвигаясь, вел тяжелые бои на рубеже Эльбинг, Меве, Черск, Шлохау. Между его войсками и главными силами 1-го Белорусского фронта образовался разрыв более 100 км 11.

Немепко-фашистское командование решило использовать этот разрыв и с 16 по 20 февраля силами до 6 дивизий нанесло по правому крылу 1-го Белорусского фронта контрудар, в ходе которого удалось потеснить советские войска на 8—12 км. Войска фронта отразили контрудар врага и нанесли ему значительный урон. Однако противник не отказался от своего замысла нанести удар во фланг и тыл 1-го Белорусского фронта. Он провел перегруппировку сил и средств, не прекращая усиливать группу армий «Висла» соединениями из своего резерва, и начал готовиться к активным действиям. Против войск правого крыла 1-го Белорусского фронта действовали соединения 3-й танковой армии. К, началу марта в ней имелось 11 пехотных, танковая и 2 моторизованные дивизии, пехотная бригада, а также несколько отдельных частей и подразделений. Всего в этой армии насчитывалось около 200 тыс. солдат и офицеров, 2500 орудий и минометов, свыше 700 танков и штурмовых орудий, более 100 орудий береговой и стационарной зенитной артиллерии, приспособленной для ведения огня по наземным целям. С воздуха соединения группы армий «Висла» прикрывали 300 боевых самолетов 12.

Наша разведка установила, что гитлеровское командование собирает силы и намерено нанести удар во фланг и тыл 1-го Белорусского фронта с тем, чтобы прижать его к Одеру и разгромить. «На создавшуюся опасность,—писал Г. К. Жуков,—обратил внимание Верховный Главнокомандующий и предложил, закрепившись на Одере, немедленно разгромить померанскую группировку врага, для чего из состава главных сил фронта рокировать на север необходимые силы и средства» 13. Поэтому советскому командованию пришлось отказаться от ранее принятого решения наступать на Берлин и привлечь войска 1-го Белорусского фронта для проведения Восточно-Померанской операции.

Ставка ВГК приказала войскам 2-го и 1-го Белорусских фронтов мощными рассекающими ударами разгромить восточно-померанскую группировку противника и очистить от врага территорию Померании от Вислы до Одера.

2-му Белорусскому фронту была поставлена задача нанести главный удар из района Семпульно в направлении на Кёслин, выйти к побережью Балтийского моря и во взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом уничтожить восточно-померанскую группировку врага 14

1-му Белорусскому фронту приказывалось нанести главный удар войсками правого крыла из района Арнсвальде на Кольберг, расчленить и во взаимодействии со 2-м Белорусским фронтом уничтожить восточно-померанскую группировку противника 15.

В результате Восточно-Померанской операции войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов нанесли поражение немецко-фашистской группе армий «Висла», очистили от противника всю территорию Восточной Померании и создали благоприятные условия для подготовки наступления на Берлин.

Таким образом, командование 1-го Белорусского фронта и Ставка ВГК своевременно и правильно разгадали замысел врага по нанесению удара во фланг и тыл 1-му Белорусскому фронту, отказались от ранее принятого решения наступать на Берлин—очень, казалось, близкой и заманчивой цели. Было решено сначала разгромить нависшую над флангом фронта крупную, готовящуюся к контрнаступлению восточно- померанскую группировку врага, и лишь затем подготовить и провести операцию на берлинском направлении. Все это было успешно осуществлено.

После войны некоторые товарищи высказывались против такого решения, считая, что 1-й Белорусский фронт располагал в то время достаточными силами и мог без паузы наступать на Берлин По этому вопросу Маршал Советского Союза Г. К. Жуков на военно-научной конференции Группы советских войск в Германии по изучению опыта Висло-Одерской Операции в 1945 году говорил: «Я хочу ответить на выступление тов. Енюкова...(Представители ГШ, генерал-майор). Он сказал, что со средствами, которые имел фронт, можно было дойтн до Берлина. Конечно, Берлин не имел в этот период сильного прикрытия. На западном берегу р. Одер у противника были только отдельные роты, батальоны, отдельные танки, следовательно, настоящей обороны по Одеру еще не было. Это было известно. Можно было пустить танковые армии Богданова (командующий 2 гв. ТА, маршал бронетанковых войск.—Ред.) и Катукова (командующий 1 гв. ТА, генерал-полковник танковых войск. — Ред.) напрямик в Берлин, они могли бы выйти к Берлину. Вопрос, конечно, смогли бы они его взять, это трудно сказать. Но надо было суметь устоять против соблазна—это дело нелегкое. Командир не должен терять голову, даже при успехе. Вы думаете, тов. Чуйков (командующий 8 гв. А, генерал-полковник.— Ред.) не хотел бы выскочить на Берлин или Жуков не хотел взять Берлин? Можно было пойти на Берлин, можно было бросить подвижные войска и подойти к Берлину. Но, товарищ Енюков, назад вернуться было бы нельзя, так как противник легко мог закрыть пути отхода. Противник легко, ударом с севера прорвал бы нашу пехоту, вышел на переправы р. Одер и поставил бы войска фронта в тяжелое положение.

Еще раз подчеркиваю, нужно уметь держать себя в руках и не идти на соблазн, ни в коем случае не идти на авантюру. Командир в своих решениях никогда не должен терять здравого смысла» 17.

В современных условиях, когда намного возросла ударная сила и мобильность войск, такая обстановка, как в приведенных выше примерах, может создаваться чаще, чем в минувшей войне. Это обусловливается увеличением возможности войск не только наступать, но и вести активную оборопу, в .ходе которой можно нанести наступающему большой урон. Обороняющийся в состоянии теперь быстро выдвинуть против наступающего резервы из глубины и с других участков фронта, изменить соотношение сил, остановить наступление, а при благоприятных условиях перейти в контрнаступление и нанести поражение наступающему.

От командующих и штабов требуется не только хорошо спланировать и всесторонне обеспечить наступательную операцию, но и с большим искусством вести ее. Для этого требуется прежде всего непрерывно вести разведку противника, объективно оценивать силы и боеспособность, характер его действий, уметь своевременно и точно определить замысел врага, реально оценивать свои силы и средства не допускать поспешных действий закреплять достигнутые успехи, вовремя подтягигивать тылы, иметь мобильные резервы, способные в короткие сроки выдвинуться на нужное направление, локализовать удары противника усилить наступающие войска и успешно завершить операцию Если же обстановка изменилась и нет возможности разгромить противника в ходе наступления, следует временно перейти к обороне, а затем подтянув необходимые силы, возобновить наступление.

2 Там же. - С. 134, 135.

3 ЦАМО СССР, ф. 229, оп. 590, д. 294, л. 250.

4 Там же. оп. 260, д. 294, лл. 251-252, 259.

5 История Второй Мировой войны 1939 - 1945. - Т. -6. - М., Воениздат, 1976. - С. 136-137.

6 Там же. - С. 137.

7 Там же. - С. 138.

8 ЦАМО СССР, ф. 132-А, оп. 2642, д. 41, лл. 274-276. 279.

9 Там же. ф. 233, оп. 2307, д. 193, лл. 1-8.

10 Там же. д. 194, лл. 111-113.

11 Там же. ф. 132-А, оп. 2642, д. 39, л. 25.

12 История Второй Мировой войны 1939 - 1945. - Т. - 10. - М., Воениздат, 1976. - С. 142.

13 ЦАМО СССР, ф. 19-А, оп. 940, д. 7, л. 19.

14 Там же. ф. 132-А, оп. 2642, д. 39, л. 25.

15 Там же. ф. 48-А, оп. 2120, д. 938, л. 400.

17 ЦАМО СССР, ф. 949, оп. 940, д. 2, л. 34.