Верховный суд США как орган конституционного контроля

Нормы конституции обладают высшей юридической силой по отношению ко всем другим источникам права, гласит один из важнейших принципов буржуазной демократии, и любая нормоустанавливающая деятельность органов государства должна осуществляться в строгом соответствии с конституцией. Проверка законов и иных нормативных актов с точки зрения их соответствия конституции возлагается на суды общего права, прежде всего на Верховный суд, которые теоретически осуществляют чисто юридический контроль. Но уже в силу ее определения и природы конституционная юрисдикция, в том числе и Верховного суда, намного более политична, чем обычная юрисдикция. Еще В. И. Ленин отмечал: «Закон есть мера политическая, есть политика».

Американская модель конституционного контроля

Доктрина конституционного судебного контроля в США нашла свое практическое и теоретическое воплощение в ставшем хрестоматийным решении федерального Верховного суда 1803 г. по делу «Мэрбэри против Мэдисона». В данном решении судом был впервые объявлен неконституционным акт федерального конгресса, который тем самым становился юридически недействительным и не подлежащим принудительному исполнению через суд. Таким образом, несмотря на то что конституция США прямо не наделяет Верховный суд правом установления соответствия законов конгресса федеральной конституции, он это право применил практически и институциировал. Формально-юридическим основанием возникновения и эволюции конституционного контроля в США стали судебный прецедент и конституционный обычай. И хотя в стране и по сей день ведутся острые дебаты об объеме полномочий судов по конституционному контролю, сама юридическая действительность этих полномочий никогда не ставилась под вопрос. Даже наиболее консервативные представители судейского корпуса, такие, как Ф. Франкфуртер (член коллегии Верховного суда США в 1939—1962 гг.) или нынешний председатель Верховного суда Ренквист, никогда не выступали за то, чтобы этот орган сложил с себя полномочия по конституционному контролю. По их мнению, «жизненно необходимо, чтобы в повседневном функционировании нашей демократии... полномочия недемократического органа нашего государства осуществлялись с жесточайшим самоограничением». Напомним, что Верховный суд США не является выборным органом: члены его коллегии назначаются президентом «с совета и согласия сената» пожизненно и могут быть смещены только в порядке специальной процедуры привлечения к уголовной ответственности — импичмента.

1 См. подробнее Жидков О. А. Верховный суд США: право и политика. М., 1985.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 99.

3 В 1810 г. в решения по делу «Флэтчер против Пека» был впервые признан неконституционным закон штата. В 1804 г. Верховный суд впервые классифицировал как незаконные действия главы исполнительной власти.

4 В отличие от федеральной конституции, конституции в ряде штатов в своем тексте прямо закрепляют право судов на конституционный контроль. Так, в Основном законе Джорджии записано: «Законодательные акты, нарушающие настоящую конституцию или конституцию Соединенных Штатов, являются юридически недействительными, и судебная власть полномочна объявлять их таковыми» («Georgia State University Law Review», 1986-1987, As 1, p. 163.

Но Верховный суд — не единственный орган конституционного контроля в США. Право признать официальный акт, основанный на праве, или иное действие государственных должностных лиц противоречащим Основному закону и, следовательно, не имеющим и юридической силы, формально принадлежит любому суду соответствующей компетенции. Такую «децентрализованную» модель конституционного контроля характеризуют: осуществление конституционного контроля судами общей юрисдикции, притом решение вопроса о конституционности неразрывно связано с обстоятельствами конкретного судебного дела и ими ограничено; трактовка функции судебного контроля как чисто судебной, правовой, иначе говоря — формальный отказ от рассмотрения политических вопросов и от предоставления консультативных мнений политическим органам властп. Речь идет, таким образом, о сугубо юридической экспертизе конституционности того или иного государственного акта, осуществляемого профессиональными юристами в связи с рассмотрением конкретного юридического казуса.

Рациональность децентрализованной модели конституционного контроля предопределяется классическими подходами к толкованию статутов. В самом общем виде онп сводятся к следующему. Во-первых, задача судов состоит в толковании законов с целью их применения для урегулирования конкретиых споров, поступающих на их рассмотрение. Во-вторых, один из наиболее очевидных приемов толкования состоит в том, что из двух законодательных актов, противоречащих один другому, судья должен выбрать тот, который превалирует. В-третьих, при наличии двух нормативных положений, обладающих одинаковой юридической силой, превалирующее будет определяться в соответствии с классическими принципами: «Lex posterior derogat legi priori», «Lex specialis derogat legi generali». (Позднейший закон отменяет закон предыдущий» (лат.), «Специальный закон отменяет общий закон» (лат.)) В-четвертых, этот критерий перестает действовать, когда речь идет о конфликте между положениями, имеющими разную нормативную силу. В этом случае начинает действовать другой классический прпнцип «Lex superior derogat legi generali», т. e. конституция превалирует над нормой обычного закона, точно так же, как закон превалирует над подзаконным актом. Из этих вышеперечисленных принципов вытекает главный вывод: любой судья, рассматривающий дело, по которому применяемый закон противоречит конституции, должен пренебречь первым и применить последнюю.

6. «Централизованная» модель конституционного контроля действует в странах Западной Европы (в Италии, ФРГ, Испании, Австрии). Ее отличает наличие специализированных органов квази-судебного характера (конституционных судов), отделенных от судов общей юрисдикции. Государства, воспринявшие эту модель, исходя из необходимости определенной формы контроля за конституционностью, особо подчеркивают политическую сущность этой функции.

Параметры контроля

Возникновение американской модели конституционного контроля обусловлено как предпосылками экономического и политико-правового порядка, особенностями государственного устройства страны, так и взглядами авторов американской концепции конституционализма, и в первую очередь А. Гамильтона, отстаивавшего правомерность и необходимость именно судебного контроля за конституционностью.

Естественно-правовые идеи об ограничении правительственной власти по отношению к гражданам, закрепленные в принципах английского общего права и перенесенные на американскую почву деятелями Просвещения нашли свое отражение уже в Декларации независимости. Право судебного конституционного контроля логически вытекает из принципа «разделения властей» п представляет собой одну из форм его функционирования. Этот принцип был включен в конституцию 1787 г. в виде системы «сдержек и противовесов».

Концепция судебного контроля за конституционностью предполагает, что исполнительные и законодательные органы примут к сведению решения судов о неконституцпонности законодательных актов и будут лояльно содействовать реализации этих решений на практике. Своими корнями эта концепция уходит в историю английского общего права, в борьбу, которая велась еще в начале XVII в. судьями против неограниченной прерогативы исполнительной власти короля: именно тогда сэр Э. Кук, опираясь на труды известного английского правоведа и судьи Г. Брайтона, недвусмысленно напомнил английскому королю Джеймсу I, что, хотя ни один из смертных не может противиться воле короля, тем не менее и он находится под властью «господа Бога и Закона».

Надзор за конституционностью — это одновременно и логическое следствие сложившейся в американской правовой системе определенной иерархии юридических норм. Несомненно, самое высокое место в этой иерархии занимает конституция; затем следуют, по нисходящей, обычные акты законодательной власти и постановления исполнительных органов. Тем не менее при всей прочности политико-юридической базы принцип судебного конституционного надзора встречает в буржуазной демократии, в том числе и в США, определенную оппозицию. Главный ее тезис: высший законодательный орган образуется из представителей народа или нации, и аннулирование мер, принимаемых этими представителями. равносильно посягательству на волю самого народа. Другими словами, контроль за конституционностью закона направлен якобы против воли самого народа. Аргумент на первый взгляд очень сильный. Однако парламент представляет волю народа только в той мере, в которой его деятельность не выходит за рамки конституции и осуществляется в соответствии с последней. Орган же, на который возложен контроль за конституционностью закона (речь идет прежде всего о Верховном суде) не противопоставляет свою волю народной: он лишь стоит на страже конституции, которая есть наиболее «торжественное и глубокое» выражение воли народа.

В то же время противники судейского активизма высказывают опасения, что возможные злоупотребления полномочиями по осуществлению конституционного контроля могут привести к своеобразному «правлению судей» и ущемлению роли законодательных и исполнительных органов. В связи с этим большое значение приобретают определенность и четкость формулировок положений Основного закона. Большая часть положений конституции США сформулированы достаточно конкретно и точно (к ним относятся определения процедуры и порядка формирования высших органов власти, сроки действия парламентских мандатов, принцип ротации состава государственных органов). Наряду с этим положения о «надлежащей правовой процедуре», о «справедливом судебном разбирательстве», формулы первой поправки к конституции о свободе слова п некоторые другие неоднозначны по смыслу, что подтверждается обширной судебной практикой по их толкованию. Тенденция повышения роли судей особенно ярко проявилась в годы председательствования в Верховном суде Э. Уоррена (1953—1969 гг.), беспрецедентно расширившего сферу реализации конституционных прав американских граждан и средств их правовой защиты на базе толкования федеральной конституции.

Таким образом, определение параметров конституционного контроля связано с поиском конструктивного сочетания двух основополагающих моментов: с одной стороны, осуществление в рамках такого контроля экспертизы государственных актов с точки зрения соблюдения норм п процедур, установленных конституцией; с другой стороны, всеобъемлющий контроль за деятельностью органов власти с точки зрения соблюдения ими широко трактуемых конституционных прав и свобод граждан.

В политико-правовой практике США сложились по крайней мере два способа устранения или же предупреждения превышений судебной власти. Первый опирается на систему «разделения властей», предполагающую, что решения Верховного суда, не удовлетворяющие большинство членов парламента, могут быть отменены принятием поправки к конституции иди же — если речь идет о неконституционности законодательного акта — внесением соответствующих изменений з данный законодательный акт.

Второй способ заключается в применении принципа судебного прецедента, предполагающего, в частности, возможность пересмотра судебных решений, в том числе решений Верховного суда. Однако последний далеко не всегда использует свою прерогативу для расширения гарантий закрепленных правом демократических завоеваний народа и прогрессивной общественности страны. Так, принципы судопроизводства, сформулированные в решениях либерального состава Верховного суда под председательством Э. Уоррепа,— обязательное присутствие адвоката при допросе подозреваемого (решение по делу Гидеона), правило об исключении из рассмотрения в судебном разбирательстве инкриминирующих доказательств, полученных полицией в нарушение конституционных ограничений (решение по делу Мапп), обязанность полицейского при задержании предупредить подозреваемого о его конституционных правах до начала допроса (решение по делу Миранды) — были существенно ограничены в 70-е годы более консервативным составом коллегии Верховного суда под председательством У. Бергера.

Механизм и проблемы конституционного надзора Верховным судом

В США применяется так называемый «последующий контроль», т. е. такой контроль, который распространяется на принятые парламентом, опубликованные по форме и вступившие в силу законы. Его также называют «контролем путем возражения», поскольку его осуществление связано с рассмотрением возражений одной из сторон по конкретному делу.

Такая форма конституционного контроля обусловлена прежде всего тем. что проверка государственных актов осуществляется в стране судебными. юридическими, а не политическими или квази-судебньши органами. Помимо этого для осуществления такого контроля применяется судебный запрет или приказ («ииджаикпш»), принимаемый на основании заявления отдельного лица или организации, требующих установления факта конституционности закона еще до применения его в зале судебного разбирательства. И, наконец, практикуется предоставление гражданам частных разъяснений по поводу конституционности того илп иного закона, если он становится объектом разногласий между частным лицом и административным органом.

Последующий контроль за конституционностью акта исполнительной или законодательной власти предполагает, что сторона, против которой должны быть применены положения данного акта, ставит своей целью доказать суду недопустимость применения этого акта по мотивам его неконституционности. Эта процедура дает американским судам, в том числе и Верховному суду США, возможность признать закон неконституционным лишь частично, используя при этом судебную доктрину «балансирования интересов» и тест на «разумность законодательства». Решение о неконституциоплоста распространяется только на участников конкретного судебного процесса и не может быть использовано для изменения правового статуса других лиц, оказавшихся в аналогичном положении.

В свою очередь судьба закона, признанного неконституционным, может сложиться по-разному. Формально закон не аннулируется, ибо нормативный акт, принятый государственным органом определенного уровня, должен быть отменен государственным органом такого же уровня, например конгрессом или законодательными ассамблеями (легислатурами) штатов. Фактически же он перестает действовать, поскольку нижестоящие суды обязаны следовать решению вышестоящего суда относительно неконститушкшпостп нормативного акта. В других случаях возможна отмена решения Верховного суда путем принятия поправки к Основному закону или в результате изменения законодательного акта таким образом, чтобы привести его в соответствие с конституцией.

В среднем в последние десятилетия Верховным судом США ежегодно признаются неконституционными примерно два акта федерального конгресса. Роль Верховного суда сказалась в начале проведения «нового курса» Ф. Рузвельта, когда в отдельных судебных постановлениях целый ряд правительственных мероприятий был признан неконституционным. Создавшаяся в результате сложная ситуация во взаимоотношениям между различными «ветвями» власти — законодательной, исполнительной и судебной — стала одной из причин серьезного конституционного кризиса.

В свою очередь законодательные органы осуществляют встречный контроль: так, четыре решения Верховного суда были отменены непосредственно в результате принятия поправок к конституции. Два других решения Верховного суда вынудили конгресс предпринять серьезные усилия для впееепия поправок в Основной закон Целый ряд решений Верховного суда, объявлявшего неконституционными акты федерального конгресса и легислатур штатов, впоследствии подвергались широкой критике как в политических, так и юридических кругах США.

Известная уязвимость положения Верховного суда в системе «разделения властей» и его места в иерархии высших органов государственной власти объясняет ту крайнюю осторожность, с которой этот суд подходит к решению вопроса о конституционности того или иного законодательного акта, а также его стремление обходить острые политические и юридические углы в конституционно-судебной практике.

Об этом достаточно наглядно свидетельствуют следующие статистические данные: с 1803 г., т. е. со времени утверждения на практике и введения в действие в стране механизма судебного конституционного контроля, по 80-е годы нашего столетия федеральным конгрессом было принято около 70 тыс. законодательных актов. Около 90 из них были аннулированы или признаны неконституционными, причем подавляющее большинство — в определенной части своих положений. За этот же период времени недействительными были объявлены более 900 нормативных положений штатного уровня. Можно сделать вывод, что во многих отношениях полномочия Верховного суда США по контролю за нормативными актами штатов намного важнее и существеннее, чем широко рекламируемое право контроля за актами федеральных органов власти (чаще всего признаются неконстуционными законы Луизианы — единственного штата, где действует не прецедентная, а континентальная система права).

Вместе с тем на протяжении почти 200-летней деятельности Верховный суд пользуется значительным авторитетом и отличается стабильностью (по сравнению с двумя другими ветвями власти). За два столетия пост председатея Верховного суда занимало только 15 человек, а членами суда была менее 100 судей — это при том, что в последнее столетие численный состаз суда не превышает 9 чел. (правда, нельзя забывать, что судья назначаются пожизненно)

В условиях продолжающихся дебатов относительно легитимности осуществления Верховным судом функции конституционного надзора, с одной стороны. и его уязвимсчгта перед лицом нападок административных и политических органов — с другой, суд разработал определенный инструментарий, позволяющей ему но собственному усмотрению принимать определенные дела к производству или отказываться от рассмотрения рискованных и неоднозначных конституционных проблем. Он как бы пропускает их через своеобразный фильтр на основе «наличия разногласия и спора», что позволяет емут обходить опасные «конституционные рифы» и поддерживать свое относительно высокое политико-правовое реноме.

Важнее место в практике Верховного суда как органа конституционного надзора по-прежнему занимают проблемы федерализма, конституционные параметры распределения компетенции между национальным правительствам и субъектами федерации. В целом с 1937 г. (с «нового курса» Ф. Рузвельта: практика суда по этим вопросам характеризовалась принципом национального верховенства. Это означает, что в случае коллизии норм федерального права с правом отдельных штатов судьи в штатах должны руководствоваться первым.

Однако начиная с 60-х годов ситуация постепенно меняется. С принятием обширного законодательства о гражданских правах, основным «бенефициантом» института конституционного надзора в США становятся права и свободы американских граждан, а в судебное толкование прочно входят категории, принципы и понятия, которые были декларированы Биллем о правах еще в 1789 г. Причем, в порядке судебного конституционного надзора получают защиту только те права, которые гарантированы Основным законом, либо связаны с ним правовым контекстом. Речь идет, главным образом, о политических и личных правах граждан, в то время, как социально-экономические права, закрепленные только текущим законодательством, не становятся предметом судебного рассмотрения в порядке реализации конституционного надзора.

В связи с этим нельзя не упомянуть развернутое администрацией президента Рейгана в 80-е годы «новое движение за права штатов». Идея ограничения юрисдикции центрального правительства вообще достаточно противоречива. Так, движение за расширение прав штатов фактически ставило своей целью дерегулировать федеральные стандарты и средства правовой защиты в сфере расовой дискриминации и вернуть штатам право припимать решения по своему усмотрению в этой сфере — право, которое по существу и породило саму проблему. Попытки ограничить федеральное — и прежде всего судебное — вмешательство в сферу гражданских прав ставили целью отмену конституционных завоеваний двух предшествующих десятилетий, что привело бы к эрозии конституционных судебных стандартов в трех сферах: защита прав американских граждан, принадлежащих к расовым и этническим меньшинствам; ограничение юрисдикции федеральных судов по рассмотрению исков о нарушении гражданских прав; защита социальных и процессуальных прав американских бедняков (проблема доступа к правосудию). Несмотря на то что в последние годы конституционное право штатов переживает период возрождения, оно uo-прежнему представляет собой весьма ненадежную опору в деле формально-юридической защиты гражданских прав.

Давайте представим, чего могли бы добиться Мартин Лютер Кинг и другие борцы за гражданские права, если бы они были вынуждены обращаться за возмещением ущерба, нанесенного конституционным правам и свободам чернокожих американцев, в суды таких южных штатов, как Алабама, Джорджия или Миссисипи?

Объектом нападок со стороны администрации Рейгана стала и основанная на конституционном принципе «хабеас корпус» (неприкосновенности личности) процедура проверки законности лишения свободы, связанная с подачей апелляции в суд. На стадии превентивного заключения «хабеас корпус» может быть использован арестованным для оспаривания обоснованности выдвигаемых против него обвинений, а также отказа освободить его под залог. Вопрос далеко не схоластический, ибо в США заключение под стражу до суда без права на залог охотно используется властями для подавления инакомыслия, а всю тяжесть превентивного заключения в первую очередь испытывают лица, преследуемые по политическим мотивам.

Вот почему прогрессивные силы в США активно противятся ограничению сфер конституционного контроля, усматривая в этом подрыв идеалов американского народа. История конституционного права, особенно за последние 40 лет, наглядно свидетельствует, что именно практика Верховного суда позволила включить в правовую систему США широкии слои и группы американских граждан: получили юридическое признание права и свободы чернокожих американцев, беднейших слоев населения, подсудимых, «противников войны по мотивам совести». Не отрицая позитивного значения этого процесса, следует иметь в виду, что сформированный в последние годы достаточно консервативно настроенный корпус федеральных судей под лозунгом «жесткого толкования» конституции пытается осуществить ревизию либеральных решений предшествующих десятилетий в сфере защиты гражданских нрав и свобод.

М. А. Никифорова

Никифорова Марина Анатольевна, кандидат юридических наук, научный сотрудник Института государства н права АН СССР.

Источник - "США - экономика, политика, идеология." №12 1989.

Последнее обновление 02.04.2016 год